Мониторинг СМИ
Феминизм: от дела к слову!
By Л.П. Лобанова, доцент, зав. кафедрой словесных искусств факультета искусств МГУ им. М.В. Ломоносова
Dec 11, 2007, 01:54

А вы эфраусипированы, дорогие согражданки? Кто не понял вопроса, тот не владеет политически корректным языком феминисток. Логика его простая: каждый слог в слове, который каким либо образом, в действительности или лишь в воображении, может напоминать о мужчинах, возмутителен и непристоен, подлежит изгнанию и замене его на иной, указывающий на женщину. Теперь вы догадались, что странное слово в заголовке прои с ходит из лексикона немецких феминисток совершенно неприличную эмансипацию они преобразовали в политически корректную и исполненную феминистского достоинства эфраусипацию, заменив слог «man» на слог «frau».



Слова, в которых встречается слог «man», рассматриваются как указывающие на половой признак и поэтому дискриминирующие женщин. Американские феминистки в своей борьбе против мужского шовинизма предлагали, например, заменить «woman» на «womyn». Они утверждают, что английское слово «mankind» (человечество) лишает женщин статуса человека. Вместо chairman» следует употреблять более громоздкое «chairperson» или просто «chair».

Справочник по стилистике правительства Австралии запрещает употреблять в официальных публикациях, в частности, слова «sportsmanship» (спортивное, корректное поведение), «workman» (ремесленник) и «statesmanlike» (подобающий государственному деятелю), для которого предлагаются различные синонимы со значениями «тактичный, ловкий, умелый». Даже «craftsmanship» (мастерство, искусность) попало в черный список: ему предлагается альтернатива с более приятным, с феминистской точки зрения, а поэтому политически корректным звучанием «skill application».

Однако зачем все это? Из истории английского языка известно, что суффикс man в древнеанглийском и англосаксонском языках имел значение, нейтральное в смысле половой принадлежности. Тогда, как и теперь, он имел то же самое значение, что и современное английское «реrsоn», и относился в равной степени ко всем людям. Чтобы определить половую принадлежность, прибегали к сложным словам «waepman» (мужчина) и «wifman» (женщина). Из этого нейтрального значения происходят сложные слова «chairman», «fisherman», «craftsman». Имеются в виду все лица, не важно какого пола, занимающие какую либо должность или занимающиеся каким либо ремеслом. Старой сексистской обиды, которая заключена якобы со времен Беовульфа во внутренней форме таких слов, вообще не существует.

Американским и иным англоязычным феминисткам приходится трудно, поскольку в современном английском (и не только!) языке нет отдельного слова для обозначения человека вообще, так что здесь опять таки фигурирует ненавистный мужчина. Поэтому слово «man» в значении «человек» подлежит в английском языке замене на «human». Кто, однако, заподозрит в human мужчину, тот ошибется, т. к. это прилагательное происходит от лат. humus (земля, почва). Но все же досада для феминисток.

Немецкие и голландские феминистки, вероятно, радуются тому, что в их языках есть отдельное слово для обозначения человека, так что хотя бы здесь права женщин не нарушены: по немецки, например, Mensch человек, Mann мужчина, Frau женщина. Тут, конечно, можно бы подсказать феминисткам, что слово «Mehsch» было произведено от слова «Mann». Правда, случилось это несчастье очень давно. Что же касается возникновения самого слова «Mann», то этимология его не вполне ясна, но есть основания считать, что происходит оно от индоевропейского глагольного корня со значением «думать, мыслить». Получается, что мужчина мыслящее существо. А это уже совсем противно. Выход, конечно, есть: можно и «Mensch», и вообще все человеческое как производное от него же из немецкого языка устранить. Тогда и проблем нет ни с человечеством, ни с человечностью ; кстати, и со сверхчеловеком, и с недочеловеком все решится благополучно, что крайне важно. Будет одна сплошная женственность.

Это, конечно, дело вкуса, но чтобы не ухудшить положение, хотелось бы удостовериться, что женщина и ее частный случай, феминистка, есть тоже мыслящее существо, по крайней мере, этимологически. И здесь нас, т. е. их, ждет глубокое разочарование: этимология слова «Frau» никак не указывает на то, что женщина умеет думать. Вместе с тем известно, что образовано оно от германского слова, не сохранившегося в современном немецком языке и имевшего значение «господин» в готском языке это слово еще сохранялось: «frauja» «господин»). Собственно, прямым значением его было «первый, стоящий впереди» (и это очень древняя, еще индоевропейская дискриминация, ущемление женщин в их желании, т. е. праве, стоять впереди всех). А Frau появилась существенно позже и была образована от господина. Вот такая большая неприятность: оказывается, и слово «Frau» указывает на мужчину. Конечно, можно было бы продумать замену слова «Frau» на иное. Тем более что существует ведь слово «Weib», тоже называющее женщину. Правда, в современном немецком языке значение его не такое приятное, как хотелось бы, поскольку заметно уклоняется в сторону «бабы». Зато в этом же значении оно употребляется и по отношению к мужчинам, если они, конечно, этого заслуживают. Так что и равноправие как будто устанавливается. Нужно лишь на всякий случай проверить это слово на чистоту происхождения, ведь после истории с «Frau» ни в чем не может быть уверенности. Что же, сделать это нетрудно. Надежной этимологии этого слова нет, а предполагаемая этимология (опять таки по индоевропейской дискриминации) получается нелицеприятной, поскольку указывает на глагольное значение «вертеться, крутиться и суетиться». Кроме того, по этой этимологии женщина как «Weib» оказывается в родстве с фельдфебелем. А тут уже ей может быть приписан милитаристский дух. Но что самое важное слово это среднего рода и превращает тем самым женщину в существо бесполое, которое, следовательно, в принципе не может осмысленно участвовать в борьбе за равноправие полов. Стерпеть такое, конечно, никак нельзя. И вообще лучше бы всего этого совсем не знать! Впрочем, феминистки и не знают. У них по большей части своя, феминистская этимология. Не народная, обратите внимание, в народе ведь и мужчину, бывает, встретишь, а они мужские шовинисты. Безусловно, за исключением политически корректных сограждан.

В совершенно невинном слове «history» (история – ред.) феминистская этимология заподозрила напоминание о мужчине, усмотрев в нем местоимение «his» и прочитав его тем самым как «his story», т. е. его история. Это было непереносимо. Ну какие, подумайте сами, могут быть у феминисток с ним истории? Конечно же, только с ней! Так что «ее история» «herstory» будет правильно, а «history» следует изъять из употребления.

А вот немецкие феминистки, которые, по всей вероятности, еще никак не догадываются насчет «Frau» с ее наследственным пороком, взбунтовались пока против неопределенно личного местоимения «man». Конечно, чистая правда тот факт, что это местоимение имеет сексистское прошлое, происходя из тех далеких времен, когда, говоря о человеке, имели в виду в первую очередь мужчину. И произошло оно от существительного «Mann», однако с самого начала своего существования отреклось от мужского шовинизма, усвоив значение «какой то человек», «какие то люди». Народная этимология воспринимает его, правда, все равно как указывающее на мужчину. Но немецкие феминистки усмотрели в нем еще больше: оно превращает женщин в аутсайдеров, исключает их, и они изобрели местоимение «Frau», противопоставив его «man» и установив равенство между полами в языке. С тех пор прошло уже более четверти века, сменилось не одно поколение, а местоимение «Frau» остается во внутреннем обороте феминисток, ему все никак не удается пробиться в общенациональный язык. По всей вероятности, никогда и не удастся. И дело здесь не в шовинистической строптивости мужчин, а в недостаточности усилий самих феминисток. Ведь чтобы на местоимение «Frau» возник спрос в немецком языке, феминисткам пришлось бы заняться урезанием женщин из значения местоимения «man», указывающего на людей вообще, и добиться того, чтобы оно подразумевало только мужчин. Но если бы «man» стало обозначать только мужчин, тогда в немецком языке не осталось бы неопределенно личного местоимения с совместным значением, без полового признака. А это оказалось бы необходимо лишь в том случае, если бы по всему фронту восторжествовало групповое мышление и женщины и мужчины стали бы наконец рассматриваться как особи разных видов. Пока, по всей очевидности, у немцев такой необходимости не назрело. Но если вдруг политически корректное развитие зайдет так далеко, то удержу не будет вообще: при существовании в немецком языке местоимений «man» и «Frau» окажутся дискриминированными дети, придется ввести местоимение «kind чтобы устранить несправедливость. А там и старики (простите, старейшины, будем политически корректны!) заявят об ущемлении своих прав. Положение, конечно, можно поправить и здесь, но вдруг окажется, что при этом опять кого то забыли? Еще раз простите за политическую некорректность! Мы хотели сказать, исключили (как будто нас нет!), обособили ( как будто мы не такие!}, маргинализировали (т. е. оттерли на обочину), стигматизировали (т. е. припечатали), превратили в невидимку (т. е. упорно не замечают).

Невидимками феминистки быть не хотят (хотя вреда от этого никакого и не было бы, если позволительно такое по мужски шовинистическое замечание), они добиваются очевидности своего присутствия в языке. И дело может дойти до того, что менять в языке придется многое. Вот, например, общее место: все люди братья. Безусловно, это так. Но ведь некоторые люди сестры. Понятно, конечно, что речь идет о братских чувствах. Но ведь одновременно нетрудно усмотреть в этом происки мужских шовинистов: что же, выходит, женщины не способны на братские чувства? Или это будут уже сестринские чувства? В любом случае лучше говорить политически корректно: одни люди братья, а другие люди сестры. И наряду с братством народов пришлось бы также завести сестринство народов. Или лучше заменить их сразу родственничеством народов, чтобы не почувствовали себя ущемленными в правах племянницы и племянники, внучки и внуки, девери, шурины, золовки, невестки и т. д.? С кумовством народов окажется, конечно, сложнее как тут куму с кумом развести? И крестники с крестницами могут обидеться. Логика ведь в том, чтобы в языке все были представлены парами по половому признаку.

И здесь, надо сказать, немецкие феминистки находятся в гораздо более выгодном положении, чем англоязычные. У них пространство для борьбы на языковом фронте значительно обширнее уже по одной той причине, что морфологически (суффикс man) немецкий язык позволяет образование существительных женского рода несравненно шире, чем английский. Поэтому обеспечить тотальную парность оказывается нетрудно. Большая проблема при этом, однако, возникает по части существительных во множественном числе с родовым значением. Вот, например, учитель / учителя, учительница / учительницы тут все очень корректно. А все они вместе? Опять по мужскому роду? Опять мужской шовинизм и дискриминация! Решение здесь ясное во множественном числе использовать обязательно парную формулу, т. е. студентки и студенты, профессорши и профессора, докторши (или докторицы?) и доктора, строительши (или строительницы?) и строители, политиканши (?) и политики и так далее по всему спектру. Кто этим правилом пренебрегает, тот / та сексист /ка. А это обвинение серьезное и угрожает последствиями тяжкими. Надо, правда, отметить, что до сих пор никто не настаивал на таких парных обращениях, как, например: «Уважаемые алкоголички и алкоголики, наркоманки и наркоманы, мошенницы и мошенники, убивицы и убийцы!» Хотя в целом приходится признать, парные формулы в высшей степени политически корректны, только вот всегда длинноваты.

Правительство земли Рейнланд Пфальц выпустило в 1995 году нормативную инструкцию по «справедливому в половом отношении административно правовому языку», которая предписывала употребление парных формул, правда, в гомеопатической дозировке, а именно, если в одном предложении употребляется не больше двух пар.

Нормативного документа по предложениям с большим числом пар пока нет.

А правительство земли Северный Рейн Вестфалия от такого мудрого ограничения числа пар отказалось. Служебная субординация для университетов там была регламентирована в нормативном документе следующим образом: «Начальником ректорши или ректора, канцлерши или канцлера, профессорш и профессоров является министерство. Начальницей или начальником доцентш и доцентов, научных ассистенток и ассистентов, старших ассистенток и ассистентов, старших инженерш и старших инженеров, научных и творческих сотрудниц и сотрудников является ректорша или ректор. Начальницей или начальником прочих сотрудниц и сотрудников является канцлерша или канцлер». Изготовлен такой текст был в соответствии с указаниями межведомственной рабочей группы со следующим обоснованием: «Общество, построенное на принципах равноправия, требует языка права, построенного на принципах равноправия». При равноправной спаренности не обойтись без курьезов: «Устав может предусматривать, что деканша или декан становится по истечении срока исполнения ее или его обязанностей продеканшей или продеканом». Получается, между прочим, что по ходу службы в деканате можно и пол сменить.

Как вам нравится такая эфраусипация, дорогие сограждане?


Источник: Православный педагогический журнал "Виноград". № 3/2007