Нa прошедшем недавно пятом заседании Cовета по русскому языку при
Президенте России вице-премьер Правительства РФ Валентина Матвиенко заявила, что
как таковой реформы русского языка не ожидается — произойдет лишь незначительная
корректировка правил орфографии. В феврале Совет в очередной раз соберется,
чтобы окончательно решить судьбу проекта нового свода правил. Орфографические
страсти, подогреваемые на медленном огне уже довольно долгое время, разгораются
с новой силой.
О том, какие именно нововведения предлагают нам филологи-сотрудники Института
русского языка РАН, мы писали еще год назад («НВ» от 4 ноября 2000 года).
Напомним, что разработчики проекта нового свода правил в один голос повторяли,
что и не реформа это вовсе, а всего лишь некоторые изменения, которые
предполагается внести в ныне действующий свод, принятый в 1956 году. Но бог с
ними, с терминами. Реформой окрестить вышеназванный проект или не реформой —
какая разница? Самое интересное — то, что мы уже фактически по этим самым
правилам живем. А может быть, и пишем. Каким образом? Смотрите сами.
На днях один из корректоров нашей редакции заявил во всеуслышание, что у него
рука не поднимается написать прилагательное «горнолыжный» через дефис. И в ответ
на законный вопрос коллег, с каких пор в этом слове появился дефис, молча ткнул
пальцем в соответствующую страничку Российского орфографического словаря, волею
судеб ставшего настольной книгой всех, кто так или иначе работает с текстом.
Нет, это вовсе не опечатка (хотя таковых в этом издании тоже хватает), это —
первая ласточка реформы. И подобных орфографических сюрпризов в РОСе довольно
много — при том что другие не менее уважаемые справочники и словари старым
правилам, похоже, не изменили. Голова идет кругом: как писать — «деланая улыбка»
(РОС) или все-таки «деланная» (орфографический справочник «Русское
правописание», Санкт-Петербург, 1997), «неразлейвода» или «не разлей вода»,
«конно-гвардейский» или «конногвардейский» и т. д. Некоторые слова вызывают
искреннее уважение к фантазии их создателей: «оп-ля», «гиперъядро», «плеер»,
«чаечий» и «тундряная» куропатка (даже звучит как-то неприлично).
История появления словаря заслуживает особого внимания. Он подготовлен
Институтом русского языка им. В. В. Виноградова РАН и выпущен издательством
«Азбуковник» в 1999 году; спустя какое-то время РОС оказался на полках всех
крупных книжных магазинов. В аннотации сказано: «Новый академический «Русский
орфографический словарь» отражает лексику русского литературного языка в том ее
состоянии, которое сложилось к концу XX в. <…> Будучи нормативным
общеобязательным справочным пособием, словарь предназначен самому широкому кругу
пользователей, включая преподавателей русского языка, издательских и
редакционных работников, лиц, изучающих русский язык». Здесь есть три ключевых
слова: «академический», «нормативный» и «общеобязательный», о которых следует
поговорить отдельно.
На титульном листе РОСа красуется гриф Российской академии наук —
свидетельство авторитетности издания, все равно что Знак качества на пачке
стирального порошка. Сразу хочется читать и верить, что именно в таком состоянии
лексика русского языка ныне и находится. Однако не все так просто: к примеру,
справочник «Русское правописание, ориентированный на правила 1956 года,
подготовлен Николаем Соловьевым, ведущим научным сотрудником Института
лингвистических исследований той же Академии наук. Несколько странно, не правда
ли? В РОСе же присутствует ряд слов с измененным написанием. Измененным, читаем
между строк, в соответствии с новыми правилами орфографии. Никем пока не
утвержденными и даже толком не разработанными. Какое же тогда право имеет этот
словарь называться нормативным и тем более общеобязательным? Такое впечатление,
что составители словаря, они же разработчики реформы, взяли на вооружение
следующую тактику: сначала внедрить новое написание в практику, а уж потом его
узаконить.
Ответственный редактор словаря, председатель Орфографической комиссии,
главный научный сотрудник Института русского языка РАН Владимир Лопатин это
предположение отверг: «Если бы наши намерения были бы действительно таковы, мы
бы внесли в словарь гораздо большее количество изменений». Ничего не скажешь,
убедительно. По его словам, присутствующие в словаре нововведения не охватывают
все предполагаемые к принятию правила: филологи всего-навсего расширили сферу
использования дефисного написания прилагательных, придали иной вид отдельным
словам, а также включили в словарь новую, не зафиксированную предыдущими
изданиями лексику. (Так появились «зэк», «карате», «офшор», «риелтор» и т.д.)
«Мы не меняли никаких правил, мы просто следовали современной практике
письма, которая заметно отличается от теории, диктуемой сводом 1956 года», —
убежден Владимир Лопатин. «А почему же в вашем словаре слово «кофе» среднего
рода?» — наивно удивился корреспондент «НВ». — «Как среднего? Подождите, сейчас
посмотрю… Да, и правда среднего. Странно. Но, знаете, мы указали, что возможны
варианты: мужской род или средний (в разговорной речи)». — «А помета
«разговорный» в словарной статье присутствует?» — «Нет. В словаре, к сожалению,
есть кое-какие недочеты, которые мы обязательно исправим, когда выпустим новый
словарь. Сейчас как раз мы готовим новое издание». Вот так. Оказывается, нас
ожидает очередной «подарок» языковых реформаторов — еще один РОС, который
филологи хотят приурочить к принятию нового свода правил.
Собственно, для нас важно не столько количество орфографических новинок в
РОСе, сколько то, каким образом мог появиться такой формально нормативный, а
фактически авторский словарь, прежде чем новые правила будут хотя бы утверждены.
Объяснение мы получили от коллеги Владимира Лопатина Светланы Кузьминой, члена
Орфографической комиссии, заведующей сектором орфографии и орфоэпии Института
русского языка РАН: «Мы были уверены, что новый свод правил будет быстро принят,
и выпустили словарь как бы авансом». Однако работа над проектом реформы
затянулась, до сих пор в комиссию поступают замечания специалистов, несогласных
с теми или иными положениями свода. Не так давно Светлана Максимовна выступила
на научной конференции по русскому языку и признала: «Мы поторопились с изданием
словаря». Но сам ответственный редактор РОСа так не считает и по-прежнему
сохраняет уверенность в том, что очень скоро вся страна начнет писать по новым
правилам.
Когда наступит сей долгожданный день, неизвестно, тем более что у самих
орфографистов не существует единого мнения. Николай Соловьев, член комиссии,
ведущий сотрудник Института лингвистических исследований РАН, отрицает право
лопатинского детища на существование и, более того, сомневается в необходимости
реформы в том виде, в каком планируется провести ее сейчас: «На мой взгляд,
правила 1956 года никто пока не отменял, сейчас они наша конституция, которую,
какая бы она ни была, мы обязаны соблюдать. Все орфографические словари и
пособия должны следовать узаконенным правилам до тех пор, пока не будут приняты
другие. Следовательно, издание РОСа — нонсенс, опережать события ошибочно. Можно
строить догадки, почему это было сделано, но это и не так уж важно. Важен сам
прецедент: сотрудники Института русского языка не имели права так поступать.
Необходимо сначала провести общественное обсуждение проекта свода, сделать эту
информацию доступной всем и уж потом принимать окончательное решение. Причем,
как мне не кажется, вердикт должен быть не в пользу реформы. Внедрение нового
написания слов нанесет вред прежде всего грамотным людям, которые больше не
смогут чувствовать себя таковыми, а также вызовет раскол в нашем обществе».
Но даже если свод будет подготовлен, на сегодняшний день неясно, кто будет
его утверждать. Орфографическая комиссия явно не последняя инстанция. Беда в
том, что механизм принятия новых правил в нашем законодательстве не прописан,
однако, похоже, реформаторов это ничуть не заботит. Как не беспокоит и то, какой
объем средств потребуется на проведение реформы. Филологи уверены: это
надуманная проблема, раздутая до непомерной величины журналистами (естественно,
кем же еще?). «В конце концов, зачем переиздавать учебники и словари? Ведь можно
же отпечатать большим тиражом список всех изменений, их не так уж много, и
просто вложить этот листок в каждую книгу», — подала идею Светлана Кузьмина.
Комментарии здесь, на наш взгляд, излишни.
Как следует поступать в такой ситуации людям, неравнодушным к уровню своей
грамотности, непонятно. Отчаялись что-либо понять даже корректоры «Невского
времени», люди опытные и наученные газетной практикой ничему не удивляться.
Теперь в корректорской висит плакат с надписью: «Горнолыжный слитно, плевать на
РОС». Наплевать на РОС, конечно, можно, но представьте себе, что в результате
получится, если одни станут писать по новым правилам, а другие решат, что их
вполне устраивают старые. В таком случае однажды, прочитав перед завтраком
любимую газету, вы сможете развлечь себя весьма занимательной игрой: «Найдите
десять отличий». Или придется добавить в наши выходные данные дополнительную
строчку: «Соблюдены новые правила орфографии (еще не принятые)»? А что делать
школьникам и без того замученным подготовкой к экзаменам абитуриентам, учителям?
Как быть с учебниками и справочными пособиями?
Замечательное решение предлагает нам Светлана Кузьмина: «Мы будем готовить
рекомендации Министерству образования, чтобы ошибки, связанные с разночтениями в
написании некоторых слов, не учитывались, например при сдаче выпускных
вступительных экзаменов». Интересно, как это можно реализовать на практике:
написать специальный справочник для абитуриентов, а заодно и для экзаменаторов?
Реформаторы не задумываются о том, что вряд ли кто-нибудь из учителей видел хоть
раз проект нового свода правил. «Пусть ищут в интернете», — предложил Владимир
Лопатин.