Изучение внутренних законов развития языка представляет одну из важнейших
задач лингвистического исследования. <…> Общие законы развития присущи
всякому языку как общественному явлению особого порядка, как средству общения,
обмена мыслями между людьми. Специальные законы развития наличествуют в
отдельных языках, определяя их качественное своеобразие, пути развертывания и
совершенствования этого качества. При этом частные, специфические закономерности
развития того или иного языка представляют конкретное проявление общих законов
языкового развития. <…> Так называемые звуковые (или фонетические)
законы и явления грамматической аналогии, установленные
сравнительно-историческим языкознанием как частные эмпирические закономерности
фонетического и грамматического развития отдельных языков, основаны на общих
законах, присущих языку как средству общения. <…>
Грамматическая аналогия представляет собою процесс уподобления,
создающий новую форму по образцу старой. Она является грамматическим
новотворчеством <…> ретроспективного характера, строящим новые
грамматические формы, пользуясь материалом старых форм. Аналогия служит
средством улучшения грамматического строя языка, совершенствования
грамматической формы или системы форм данного языка в соответствии с внутренними
законами его развития. Будучи одним из общих законов развития грамматики,
улучшения и совершенствования грамматических правил языка, она действует в
каждом языке своеобразными путями, в соответствии с особенностями
грамматического строя данного языка. Соответственно этому, явления аналогии
представляют результат взаимодействия между устойчивостью грамматической системы
и общей тенденцией к улучшению грамматических правил языка.
Основное направление аналогических новообразований определяется принципом
однозначной связи грамматической формы и содержания, согласно которому
одинаковые грамматические признаки выражают одинаковые значения, а одинаковые
значения выражаются одинаковыми грамматическими признаками. На самом деле в
любом языке наличествуют многочисленные противоречия между грамматическими
формами и их значением. Ср. в русском склонении: мост – именительный
падеж множественного числа мосты , но город – именительный падеж
множественного числа города ; в немецком der Та g
– множественное число di е Та g е , но der
Schl а g – множественное число di е
S с hl ä g е ; в спряжении
глаголов: li е g еп – прошедшее время l а
g , но fli е g еп – прошедшее время fl
о g , si е g еп – прошедшее время
siegt е и т.п. Подобного рода противоречия объясняются тем, что
язык, как явление историческое, находится в развитии, в движении. «Исключения»,
которые регистрируются описательной грамматикой данного языка, раскрываются с
точки зрения его истории как отложения закономерностей прошлого или как
зарождение новых закономерностей, еще не получивших общего значения.
<…> Мы можем и должны говорить о грамматической аналогии как об одном
из общих внутренних законов развития языка.
Принято различать аналогию внутреннюю и внешнюю.
В первом случае аналогические уподобления имеют место внутри системы флективных
изменений данного слова; во втором случае – между аналогичными по своей функции
грамматическими формами разных слов, принадлежащих к различным типам
словоизменения внутри одной грамматической системы.
Для иллюстраций приведем несколько широко известных примеров.
Внутренняя аналогия .
а) В древнерусском склонении переход заднеязычных к ,
г , х > ц , з ,
с перед гласными h или è вызвал соответственные
чередования последнего согласного корня: ср. именительный падеж единственного
числа вълкъ – «волк», местный падеж единственного числа вълц h
, именительный падеж множественного числа вълци ; именительный падеж
единственного числа другъ , местный падеж единственного числа друз
h , именительный падеж множественного числа друзи ; именительный
падеж единственного числа духъ , местный падеж единственного числа
дус h , именительный падеж множественного числа дуси и т.п.
Различие это постепенно устраняется аналогической унификацией по большинству
падежей: предложный падеж единственного числа о волке , друге ,
духе ; именительный падеж множественного числа волки ,
други , духи . Поскольку падеж был достаточно четко обозначен
своим окончанием, дифференциация корня, наличествовавшая в некоторых падежах,
стала излишней: восстановление единства корня является несомненным
грамматическим улучшением.
б) Сходного типа чередования, основанные на переходе к ,
г > ч , ж перед передними гласными,
наличествуют и в настоящем времени глаголов: ср. пеку – печешь –
печет и т.д. – пекут , берегу – бережешь –
бережет и т.д. – берегут и др. Народные диалекты и так называемое
«просторечье» знают аналогические формы: пекёшь , пекёт ,
берегёт , и т.п., однако литературный язык сохраняет здесь древнее
различие по лицам. Мы встречаемся в немецком глаголе с подобными чередованиями в
области вокализма: ср. ich пе h те – du
nimmst – е r ni тт t
; i с h g е b е –
du gibst – е r gibt ; ich
f а hr е – d и f
ä hrst – е r f ä hrt
и др. (палатализация гласного корня под влиянием элемента i в
окончании 2-го и 3-го лица единственного числа в древненемецком языке). В
диалектах и здесь широко распространена аналогическая унификация: d и
пет st – е r пет t ; d и
f ā r š t – е r f
ā rt ; однако литературный язык сохраняет чередование.
<…>.
Внешняя аналогия .
а) Родительный падеж множественного числа на -ов в словах
мужского рода с твердой основой распространился в русском языке по аналогии
старых основ на и ( ъ ). «Родительный множественного
числа в именах на *-о мужского и среднего рода, в именах на
*-а, также в основах на согласные, после эпохи падения глухих
оказался совпавшим с чистой основой этих рядов существительных, не содержа таким
образом никаких положительных формальных признаков для характеристики падежной
формы (ср. родительный падеж множественного числа раб , конь ,
сел , поль , жен , душь , ден ,
церковь , матер , имен и под.); только в именах на
*-и соответственным окончанием явилось -ов и в
именах на *- i мужского и женского рода – окончание
-е j (из древнейшего -ии , т.е.
*-ъ ji )» 2 .
Причиной аналогического распространения окончания -ов ,
происходящего из весьма малочисленной группы основ на и- типа
сынов (в которых элемент -ов , по своему происхождению,
является не падежной флексией, а вариантом основообразующего гласного), явилось
совпадение в мужском роде именительного падежа единственного числа и
родительного падежа множественного числа, одинаково утративших падежное
окончание (им. ед. рабъ – род. мн. рабъ). «Распространение в этом
склонении окончания -ов , заимствованного из основ типа
сынъ , – пишет Л.А. Булаховский,– соответствует тенденции сообщить форме
примету, отличающую ее от именительного падежа единственного числа». 3 В этом смысле процесс этот также служит
улучшению грамматической системы. После продолжительной борьбы старая форма без
окончания удержалась в литературном языке, как показывает Л. А. Булаховский,
там, где слово «относительно мало нуждалось в падежной характеристике» 4 , например, в названиях парных
предметов, обозначений мер и веса, часто употребляющихся со счетными словами (
пара сапог , пять аршин , десять раз и т.п.), или там, где
наличествовала формальная дифференциация, – ударением (именительный падеж
единственного числа зубóк – родительный падеж множественного числа
з ý бок , именительный падеж единственного числа
вóлос – родительный падеж множественного числа волóс и др.) или
наличием суффикса единственного числа (названия народов, обычно с приметой
-ин : славянин – славян , татарин –
татар и т.п.). Это обстоятельство наглядно свидетельствует о внутренней
(хотя и ненамеренной, бессознательной) целесообразности развития подобных
аналогических процессов. Основы среднего рода на -о не приняли в
литературном языке окончания -ов , поскольку именительный
единственного дифференцируется здесь окончанием -о (ср.
дело – дел , место – мест и т.п.); однако в народных
диалектах широко распространены аналогические формы ( местов ,
делов ) . Колебания между облаков – облак ,
яблоков – яблок связаны с двойственной формой этих слов как имен
мужского или среднего рода (именительный падеж единственного числа яблоко
– яблок , облако – облак ) .
б) Окончания дательного, творительного и местного (предложного) падежей на
-ам , -ами , -ах , объединяющие в
настоящее время склонение существительных во всех трех родах (ср. волках
, женах , делах и т.д.), являются аналогическим обобщением
окончаний старых женских основ на -а . Процесс этот поддерживался
наличием окончания -а в именительном-винительном множественного
числа среднего рода, личными именами мужского рода на -а типа
воевода , слуга , собирательными типа господа и др., а
также общей потерей грамматических признаков рода во множественном числе
прилагательных. Вытесненными, после долгого-периода колебаний, оказались
окончания других основ: -омъ ( -емъ ),
-ы ( -и ), — h х (
-ихъ ), засвидетельствованные в письменности до начала XVIII в.
В обоих приведенных случаях внешней аналогии аналогические процессы
совершаются на основе общего смешения и унификации типов склонения: потеря
основообразующими суффиксами их первоначальной смысловой значимости вызывает
тенденцию к устранению формальных различий между одинаковыми падежами и тем
самым к улучшению грамматического строя языка в соответствии с его внутренними
законами. <…>
Таким образом, внутренняя аналогия, устанавливая единство внутри системы
флективных видоизменений данного слова, более четко и однозначно выделяет
корневую морфему как носительницу предметного (материального) значения слова.
Поэтому можно говорить в таких случаях об аналогии материальной,
восстанавливающей материальное единство слова. Внешняя аналогия осуществляет
перестройку грамматической системы в целом или в частях в направлении унификации
или дифференциации, по внутренним законам ее развития; она устанавливает новое
единство системы грамматических форм и в этом смысле может быть названа
аналогией формальной, точнее – аналогией грамматических форм 5 .
1 Жирмунский В.М. Внутренние
законы развития языка и проблема грамматической аналогии. Труды института
языкознания. Т. IV . – изд-во Академии наук СССР, М.: 1954, с. 74 – 79.
2 С.П. Обнорский. Именное
склонение в современном русском языке. Вып. 2, Л., 1931, стр. 149 – 150.
3 Л.А. Булаховский. Исторический
комментарий к русскому литературному языку. Изд. 3-е, Киев, 1950, стр. 126.
4 Там же, стр. 126 и сл. Ср. А.А.
Шахматов. Очерк современного русского .литературного языка. Изд. 3-е, М., 1936.
стр. 108 – 109. С.П. Обнорский. Именное склонение…, стр. 167 и сл.
5 Ср. В. А. Богородицкий. Очерки
по языкознанию и русскому языку. М., 1939, стр. 184. По терминологии Пауля – «
stoffliche » и « formale Ausgleichung » (Н. Ра ul . Р rinzipien der
Sprachgeschichte. Halle , 1920. стр. 106 и c л., 201 и c л.).